Марина стояла на пороге своей же квартиры, сжимая в руке связку ключей так, что металл впивался в ладонь. За дверью слышался гул голосов, смех и звук телевизора, включённого на полную громкость. Она глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться, но ком в горле не исчезал.   — Марин, ну сколько можно ждать? Открывай же! — из-за двери раздался нетерпеливый голос тёти Люды.   Марина повернула ключ в замке. Дверь распахнулась, и перед ней предстала картина, от которой кровь ударила в виски. В прихожей громоздилась куча чемоданов, на вешалке висели чужие куртки, а из кухни доносился запах жареного лука...

— А это что такое? — раздался громкий голос за спиной Альбины, заставивший её подпрыгнуть от неожиданности. Альбина резко обернулась. В дверях своей — именно своей! — кухни она увидела Елизавету Николаевну с недовольным выражением лица. Свекровь стояла, упершись руками в бока, и с осуждением разглядывала немытую после завтрака посуду. — Елизавета Николаевна? Как вы... — Альбина оглянулась на входную дверь. — Как вы вошли? Свекровь подняла руку, демонстрируя связку ключей. — Мой сын дал мне ключи, — она произнесла это таким тоном, словно это было самое естественное в мире...