Она проиграла, нужно было признать это. Но признавать не хотелось. Ида представляла, как вернётся домой, перевезёт вещи в свою старую детскую комнату, завешенную постерами с корейскими айдолами. Мачеха высокомерно вскинет брови и посмотрит на папу: я же говорила! А папа, как обычно, посмотрит в сторону – Иде всегда казалось, что там, за своим плечом, он надеется увидеть маму – и скажет: «это и твой дом, дочка, живи, сколько будет нужно». Мамы не стало, когда Иде было девять. Она её хорошо помнит,...

Стою на кухне. Смотрю на этот угол. Мой угол. Фёдор спит. А я стою и смотрю на табуретку в углу. На ней моя чашка. Купила её двадцать лет назад. На свою первую зарплату. Двадцать лет... Странно, да? Как быстро пролетело. А теперь вот — угол на кухне. Живи и радуйся. — Лариса, ты что там делаешь? — голос Фёдора из спальни. Из нашей спальни. — Ничего — говорю. — Чай пью. Вру. Чай остыл уже. Просто стою и думаю. Как это случилось? Когда именно я стала лишней в собственном доме? Помню, как его мать первый раз пришла...