Ключ не вошёл в замок. Я крутила его, давила на дверь плечом, но железо не поддавалось. Пять месяцев я таскала этот ключ в кармане, пока сидела с отцом в Нижнем Тагиле, и вот — замок сменили. Я нажала на звонок. Дверь распахнул Виктор. На шее у него — тёмно-вишневый след от помады. Он посмотрел на меня так, будто я сантехник пришла не вовремя. — Заходи, раз приехала, — бросил он через плечо и ушёл в гостиную. Я переступила порог и сразу поняла — пахнет чужими духами. Сладкими, приторными. Из глубины коридора вышла она...

Голливуд, этот ненасытный Молох, вновь исторг из своей утробы нечто, способное осквернить само понятие разума. И вот я стою, вопрошая: кто сей творец, чьё безумие настолько велико, что он осмелился явить это миру? Неужели он сам вынес эту муку до конца? Или, быть может, он бежал, подобно трусливому псу, оставив своё творение гнить в прокатных залах? Куда катится синематограф? В пучину нигилизма? Нет! В бездну посредственности, где любая искра гения тухнет, погребенная под тоннами бессмысленного зрелища...