— Я, признаться, домашние торты не ем, — продолжала Елена Ивановна, морщась. — Они часто слишком сладкие или жирные. Вот у меня — проверенный вариант. Давайте поставим свечи в мой торт, а этот потом съедите? Света резко повернулась к Антону. Говорила четко, без надрыва, но каждое слово резало воздух: — Сколько можно слушать твою мать? *** Светлана нарезала клубничный торт, который сама испекла накануне. Она провозилась с ним до полуночи: клубничное конфи, сливочный крем-чиз и воздушный бисквит. Сверху — аккуратные розочки из крема, в центре — число «25», выложенное дольками клубники...

— Я больше не буду платить за твою мать, Андрей! Сколько можно? — голос Марины дрожал от едва сдерживаемого гнева, когда она увидела очередное сообщение от банка о списании крупной суммы с их совместного счёта. Она стояла посреди кухни, сжимая в руках телефон, на экране которого светилась транзакция — пятьдесят тысяч рублей переведены на карту свекрови. Снова. В этом месяце уже третий раз. Марина почувствовала, как внутри поднимается волна ярости, смешанная с отчаянием. Сколько можно это терпеть? Андрей сидел за столом, делая вид, что увлечённо читает новости на планшете...