Теперь, когда Рыжему исполнилось 50 лет, мне кажется, что разница в возрасте между нами была не столь уж велика. По крайней мере, его живых ровесников я в свои 58 уже не воспринимаю как людей другого поколения. Тем более что в 2000 году, когда мне впервые попалась на глаза его подборка в журнале «Знамя», я подумал, что автор гораздо старше, настолько уверенной была его манера письма. Через год Бориса Рыжего не стало, и сначала на это обратило внимание только поэтическое сообщество. Но постепенно его слава стала расти, и сегодня нет смысла отрицать, что Рыжий – гений...

За поэта пусть говорят его стихотворения – вложи он в них все, о чем считал важным сказать. Про поэта пусть говорят те, кто ближе и глубже всех его знал, понимал его таким, каким он пытался себя подать. Мне, как рассказчику остаются крупицы, которые я насобирал повсюду: в стихах, статьях, рассказах. Отсюда, и – через все это – начинается мифотворчество. С первых слов своих, пусть еще раньше, человек стремится быть понятым. Лучше всего это удается ему, когда над словами выходит вознестись: он возводит мысли свои в поэзию, кисти и краски, в ноты, во все, что удается ему лучше слов...