Решила уйти. Тогда проваливай, — сказал Алексей, думая, что я вернусь. Но на этот раз я ушла навсегда
Ты был уверен, что я никогда не уйду. Ошибся. Я не просто ушла — я унесла с собой всё, что ты считал своим.
Мраморная кухня пахла тоской, как будто само это холодное, стерильное пространство впитало все несказанные слова, слёзы, выдохи. Свет от встроенных светильников резал глаза, отражаясь в битом стекле — экран телефона раскололся, как скорлупа у яйца. Он лежал возле ножки барного стула, чуть в стороне, как свидетель чего-то интимного и болезненного, что произошло тут всего мгновение назад. Анна не двигалась. Её руки — тонкие, ухоженные, с ногтями телесного цвета — сжимали край кухонной стойки. На ней было вечернее платье: бархат тёмного винного оттенка, чуть спущенное на плечи...
«Ушла от мужа на ночь, а утром меня искала вся полиция. Муж сказал им, что я сама виновата»
— «Сама виновата», — бросил мой муж гостям, глядя, как я уезжаю в ночь. Он унизил меня при всех, и я просто хотела побыть одна, остыть от обиды. Я и представить не могла, что мой телефон разрядится, а мой спонтанный побег превратится в уголовное дело.
Утром меня объявили в федеральный розыск. Когда следователь спросил мужа, не считает ли он себя виновным, тот с ледяным спокойствием повторил те самые слова: «Она сама виновата». Так я, сидя в номере дешевого отеля в соседнем городе, из новостей узнала, что стала жертвой, а мой муж — главный подозреваемый в моем убийстве...