Лида стояла у плиты и мешала борщ деревянной ложкой так яростно, будто собиралась проткнуть дно кастрюли насквозь. За спиной звучал знакомый голос Галины Петровны — свекрови, которая в очередной раз объясняла, как правильно нарезать лук для зажарки. — Ты совсем неправильно режешь, Лида. Мой Коля привык к другому. У него желудок нежный, а ты куски какие-то делаешь, — гундосила женщина, сидя за столом с чашкой чая. — И вообще, в мое время жены умели готовить. А сейчас что — полуфабрикаты да макароны...

— Надо проучить невестку, а то так и будет постоянно сваливать на нас детей. Я ж бабушка, не нянька...— подумала Татьяна Геннадьевна. Ксения в этот день появилась опять поздно, свежая, благоухающая дорогими духами. Волосы уложены, маникюр новый, Тамара Геннадьевна это заметила. — Странно для человека, отработавшего двойную смену, — мелькнула мысль. — Я после работы как выжатая тряпка была, а эта — хоть на свидание. — Ой, вы молодцы! Справились! Детки, собираемся! — Мама, я есть хочу! — заныла Сонька...