К Субачам пришли с обыском. Люди в форме проверили кладовку и все сараи; один из них монотонным голосом перечислял, другой записывал, Клавдия ходила следом и охала, вытирая платком глаза. Аля с сыном в это время сидела в доме. Когда, наконец, всё было проверено и подсчитано, люди в форме уехали и Клавдия вернулась в дом, сразу легла на кровать, положив полотенце на лоб. - Мам, чё совсем тебе худо? - Столько добра, столько копили, а теперь конфискацией грозят. - Как это? Заберут что ли всё? - Может не всё… вот подсчитают, сколь убытков понёс совхоз из-за потери кормов, столько и заберут...

Валентина стояла у окна кухни, сжимая в руках смятое полотенце. За стеклом медленно опускались листья — декабрь был особенно дождливый в этом году. Она всё ещё не могла поверить в те слова, которые услышала полчаса назад. — Валя, я ухожу, — сказал Анатолий, не поднимая глаз. — К Лидочке. Мы... мы любим друг друга. Лидочка! Её Лидочка, которая двадцать лет была как сестра, которой она доверяла все свои секреты, с которой делила радости и горести. Которая ещё вчера звонила и жаловалась на одиночество...