Манекен. За стеклом запыленным, в тумане, Ты расколот надвое стоишь. Мир заполнен чем ты непонятным, Все живут, а ты как будто спишь. Хочешь ты чего и сам не знаешь, Просишь лишь у Бога одного. Чтоб огонь, в котором, все сгорают, Вдруг коснулся сердца твоего. Трезвым на коленях у иконы, ты стоишь И говоришь :"Люблю"! А напившись, пьяным и безбожным, Вновь спиною повернешься к алтарю...

Карина стояла под черным зонтом, вжав голову в плечи, и смотрела, как ее муж, Максим, рыдает на плече у другой женщины. Это была не просто слеза, украдкой смахнутая пальцем. Это были настоящие, мужские, с надрывом рыдания. Его широкие плечи содрогались, лицо, обычно такое сдержанное и уверенное, было искажено гримасой такого искреннего горя, что у Карины внутри все застыло. Он обнимал эту женщину, стройную блондинку в элегантном плаще, прямо у свежевырытой могилы дяди Василия. Прижимал к себе, как родную...