Третью ночь подряд видела Наталья один и тот же сон, и заканчивался он до жути явственно. Так явственно, что вспоминая его, она холодела от ужаса. Она просыпалась среди ночи, потерянно ходила по дому, по привычке начинала утренние хлопоты. Но нет-нет да наваливались туманные видения сна, и Наталья, опираясь на столешницу, стояла, опустив голову, стараясь не думать, не думать об этом. А снилась ей дочь. Будто б малая ещё совсем, будто б тонет она в реке. И так явственно тянет к ней ручки: помоги, мол, помоги...

Таньку за глаза некоторые называли «колбасной королевой». Она торговала колбасой на рынке. Высокая, крупная, так, наверное, и должны выглядеть сибирячки. Она вся была какая–то рубленая, глыба, а не женщина. И то ли угрюмая, то ли отрешенная. Татьяна таскала в свою палатку ящики с колбасами, которые привозил хозяин, Амзан. А тот, пока она работала, довольно считал выручку, отслюнявливал купюру за купюрой и улыбался. — Молодец, Танюха, молодец. Да осторожнее ты, не кантуй, паштет привез, не видишь? Татьяна все видела...