Её называли красивейшей женщиной советского кино — и самой несносной. Татьяна Окуневская могла ослепить взглядом, свести с ума фразой и разрушить любую карьеру, включая свою. Она не боялась ни людей, ни власти, ни последствий. И платила за это по полной — тюрьмой, изгнанием, одиночеством. Но ни разу не сменила тон. В 1954 году она вышла из лагеря — исхудавшая, с изломанной спиной и всё тем же хищным блеском в глазах. Сталина уже не было, страх в воздухе немного рассеялся, но не в ней. Она вошла в дом дочери, села за стол, и будто ничего не произошло, закатила пир...

Вечер пятницы выдался на удивление тихим и спокойным. За окном медленно сгущались ранние зимние сумерки, а в уютной кухне пахло свежесваренным кофе и корицей. Катя заваривала чай, наслаждаясь непривычной тишиной. Дочка уснула, и в квартире воцарился тот редкий покой, ради которого, казалось, и стоит жить. Ключ повернулся в замке, и в прихожей послышались шаги. Это был Алексей, ее муж. Катя обернулась и улыбнулась. Он снимал пальто, а из сумки достал аккуратную коробку пирожных из той самой кондитерской, что возле его офиса...