Мне пересказывают «гениальную» идею, и я ловлю себя на том, что улыбаюсь так, как улыбаются люди, когда вежливо слушают человека, уверенного, что открыл вечный двигатель. Улыбка стеклянная, в глазах — ни капли восторга. — Мамина мысль такая, — осторожно произносит Кирилл, глядя не на меня, а в окно, где февраль делает вид, что он март. — Мы продаём твою добрачную квартиру, и… — Стоп, — говорю я, ставлю кружку на стол так, что ложечка звякает, как маленький колокол. — Уже нравится. Продолжай, я готова восхищаться...

Марина откладывала разговор с матерью уже третью неделю. Каждый раз, когда телефон звонил после восьми вечера, она знала, что это мама, и каждый раз находила причину не отвечать. То ужин на плите, то дочка просит помочь с уроками, то просто устала после работы. Но сегодня отговорок не было. — Маринка, ты где пропадаешь? — голос Нины Петровны звучал укоризненно. — Звоню тебе уже дней пять, а ты трубку не берёшь. — Мам, дела много, ты же знаешь. Работа, дом, Катька... — Марина прижала телефон плечом к уху, продолжая мыть посуду...