Ненавижу холод, а какому-то сверхразуму приспичило проветрить на ночь. Нужно будет напомнить дежурному, что не май месяц и, к сожалению, давно уже не август. Зябко поёжившись, я захлопнул дверь. Связка ключей выскользнула из усталой руки и громко звякнула о старый паркет. Гулкое эхо прокатилось по пустому коридору и затерялось где-то на лестнице. Не знаю почему, но выругался я шёпотом, словно боясь потревожить кого-то — обычная привычка не шуметь в поздний час, а может древний инстинкт, предостерегающий от нарушения ночной тишины...

Тяжелый амбарный замок холодил ладонь даже через ткань рукавицы. Полина с усилием провернула ключ — механизм отозвался недовольным, ржавым скрежетом, словно жаловался на вторжение. Виталий всегда смазывал петли сам, никому не доверяя этот ритуал, но теперь хозяина не было, и металл сопротивлялся чужой руке. Девять дней. Всего девять дней, как его не стало, а дом уже превратился в проходной двор. Квартира гудела, как растревоженный улей: звон посуды, шарканье ног, приглушенные голоса, от которых хотелось спрятаться под землю...