Я долго молчала и делала вид, что со мной всё в порядке. Сцена, съёмки, реплики, аплодисменты — идеальный грим для личной боли. Но однажды любой грим трескается. Когда ты узнаёшь, что человек, с которым прошла и радость, и болезнь ребёнка, нашёл себе другую — на семнадцать лет моложе, — внутри что-то щёлкает. И ты вдруг понимаешь: бумеранг существует. И да, он возвращается — и по тебе тоже, если когда-то ты сама вошла в чужую дверь. Я родилась в Туле, в простой семье. Папа ушёл рано — тромб, ему было всего тридцать...

— Машенька, солнышко, помоги бабуле ключи найти, а то никак не найду! — голос Анны Петровны дрожал от волнения. Маша оторвалась от телефона, посмотрела на суетящуюся бабушку. Та стояла посреди коридора, держась за косяк двери, и явно что-то искала взглядом. — Бабуль, да вот же они, у тебя в руке! — улыбнулась внучка. — Ах, точно! Совсем голова не варит, — засмеялась женщина, но смех получился какой-то натянутый. — Машенька, а мама твоя где? — Ванечку в садик повела. Сказала, скоро вернётся, — ответила девочка и снова уткнулась в экран...