Марина проснулась раньше будильника — впрочем, как и всегда. За двадцать лет привычка вставать в шесть утра въелась в плоть и кровь, как запах кофе в старую кофейню. На кухне было еще темно, только электроплита мигала лампочкой, да сквозь занавески пробивался мутный свет от фонаря под окном. Тишина, которую она даже полюбила. Пять минут наедине с собой. Она кинула тапки под ноги, накинула халат и пошла ставить чайник. Все — как по накатанной: чайник, кружка, бутерброды для Бориса, овсянка для себя, два яйца вкрутую — он любит...

— Надо же, какой хороший портрет выбрали. В дубовой раме. Дорогой, наверное. Голос мужа, Олега, доносился через крошечный динамик с едва заметным треском. Я сидела в безликой съемной квартире с видом на осенний парк и пила остывший американо. На экране ноутбука шла прямая трансляция с церемонии прощания со мной. Все было организовано безупречно, человек, которому я заплатила за это представление годовой оклад, знал свое дело. Он обещал полное погружение. И я его получила. Моя сестра, Вера, зябко повела плечами, поправляя на голове черный платок...