Валентина смотрела в окно и думала: - Когда это началось? Где я так ошиблась, что и сама мучаюсь, и дочь страдает? Заходящее солнце растянуло по стене комнаты тени. В этих серых квадратах угасающего дня плакала Маша. Не капризничала, а именно плакала — тихо, уткнувшись мокрым лицом в подушку дивана. Валентина стояла у плиты. Шипение кастрюли было единственным звуком, кроме этого, детского всхлипывания. Она смотрела на булькающую воду, в которой медленно варились три картофелины. Мама на прошлой неделе привезла мешок, спасение для Валентины...

— Я не понимаю, почему ты так категорично отказываешься! Подумай о семье! — голос Яны Валентиновны дрожал от возмущения. Лиза сжала вилку так, что побелели костяшки пальцев. Она медленно подняла взгляд на свекровь, сидящую напротив за обеденным столом. — Потому что это моя квартира. Добрачная. Я не обязана ее продавать ради ваших долгов, — твердо ответила Лиза, стараясь говорить спокойно. — Лиза, может, стоит хотя бы обсудить? — осторожно вмешался Федя, сидевший между ними. — Мама в сложной ситуации...