Елена смотрела на киш с лососем и шпинатом, как художник смотрит на только что законченное полотно. Золотистая корочка из песочного теста ещё слегка подрагивала от жара духовки, а аромат сливок, мускатного ореха и рыбы заполнял маленькую кухню сталинской трешки, вытесняя затхлый запах старых обоев и валерьянки. Это был её манифест. Её заявление о правах. Прошел месяц с тех пор, как они с Игорем переехали к его матери, Галине Петровне, чтобы «подкопить на ипотеку». Месяц холодной войны, где оружием служили не пули, а неправильно поставленные чашки и переложенные полотенца...