Вера поставила чайник и машинально взглянула на стопку писем, которую Егор полчаса назад вынул из почтового ящика. Обычно она не обращала на них внимания — сплошные счета за коммунальные услуги да рекламные буклеты. Но сегодня что-то зацепило взгляд. Белый казённый конверт, выделявшийся на фоне ярких листовок, был адресован не ей и не мужу. Аккуратным казённым шрифтом на нём было выведено: «Ковалевой Анне Петровне». А ниже — адрес. Их адрес. Но квартира была указана другая — та самая, её, Верина, «до брачная» на Речном, оставшаяся от бабушки...

— Кто ты такая? — голос, словно плевок яда, хлестнул по сонной тишине. Едкий, наглый. — Что значит "кто"? Я здесь живу! — слова вырвались сбивчиво, словно из груди выбили воздух. Сердце колотилось, как птица в клетке. — Уже нет. Ваш муж передал нам все документы. Теперь мы — собственники. Собирайте манатки. Ужас скрутил челюсть ледяной хваткой. Я стояла, как вкопанная, посреди собственной кухни, в нелепом халате, с растрёпанными волосами, а по квартире, словно саранча, расползались чужие люди, бесцеремонно перебирая мои фотографии, роясь в книгах, словно в мусоре...