На кухне пахло хлоркой. С еле сдерживаемой яростью Ольга терла пол и её костяшки побелели от напряжения. Пятая за день лужа. Пятая! Её взгляд скользнул по голому линолеуму — когда-то здесь лежал персидский ковёр, подарок её покойной матери. Теперь он гнил на свалке, пропитанный аммиачным запахом собачьих меток. — Ты хочешь сказать, что эта псина для тебя дороже семьи? — её голос сорвался на высокую, почти истерическую ноту. Она встала, отбросила тряпку в ведро, где вода уже приобрела мутно-желтоватый оттенок...

Стеклянные двери роддома разъехались с ленивым шипением, выпуская Катю в промозглую реальность октября. В руках — спящий сверток в голубом конверте, в душе — нарастающий гул предчувствия. На крыльце не было ни шаров, ни лимузинов, ни даже помятого «Соляриса» мужа. Только таксист с табличкой «Ашот», который смотрел на Катю с искренним сочувствием. Телефон звякнул. СМС от Стаса было лаконичным, как приговор: «Катюш, мама сказала, что мне нужно восстановить ресурс после твоего токсикоза. Мы с ней и Надей улетели в Анталью на две недели...