Когда просьба превращается в требование, а помощь — в обязанность, порой рушатся даже самые крепкие узы родства. Стены моей пятиэтажки помнили ещё советские времена — те же облупленные обои в подъезде, тот же скрип половиц на лестнице, та же вечная сырость, въедающаяся в кости. Было уже половина десятого вечера, когда раздался отчаянный звонок в дверь — не обычный, вежливый, а истерический, требовательный. Я, Астамур, отложил газету и переглянулся с женой Мадиной. Она подняла брови — мол, кто это может быть в такое время? Открыв дверь, я увидел свою младшую сестру Ариадну...

— Валентина Петровна, идите лучше к столу для пожилых, там вам будет удобнее! — Алена махнула рукой в сторону дальнего угла ресторана, даже не взглянув на свою новоиспеченную свекровь. — Как это для пожилых? — Валентина Петровна оторопела. — Я мать жениха, между прочим! — Ну да, конечно, — невестка уже отвернулась, поправляя фату. — Игорь, милый, скажи своей маме, чтобы она не мешала фотографу! Валентина Петровна стояла посреди зала в своем лучшем темно-синем платье, которое покупала специально для этого дня...