– Давай мама к нам переедет, – канючил Дмитрий, размахивая ложкой над тарелкой борща. – Одна же сидит в своей трешке, скучает. Анна резко подняла голову от салата. Вот оно, началось. Она уже месяц ждала этого разговора, с тех пор как свекор Петр Михайлович ушел из жизни. – Дима, ты серьезно? У нас двушка, Ксюха растет, ей скоро отдельная комната понадобится. А ты хочешь еще и маму сюда затащить? – Не затащить, а пригласить, – поправил муж. – Человек страдает, а мы тут... – А мы тут что? – Анна отложила вилку...

— Любашка, вставай! Жизнь проспишь! — стучала мне в дверь своим крепким, как кувалда, кулаком, тетя Нина, не молодая, но и не старая женщина, из тех, что коня на скаку остановят, с полным бюстом, широкой костью, крупными чертами лица и желтоватыми от папирос зубами. Она вставала раньше всех, гремела в ванной тазами, как будто живет не одна, а с по меньшей мере семью младенцами, поминутно пачкающими пеленки. Но тетя Нина была совершенно бездетной, у нее даже кошка не жила. А стрика — это ее подработка, она обстирывала семью из третьей комнаты...