— А ну, стой! Куда намылился? Сядь, я сказала! — Галина с размаху припечатала газету к столу. Чашка с недопитым цикорием подпрыгнула, выплеснув бурую лужицу на клеёнку, но Галя даже бровью не повела. Валерий, уже стоявший в дверях кухни в одном ботинке и с зажатой в зубах ложкой для обуви, замер. На лице его, привычно-интеллигентном, с той самой бородкой клинышком, которую Галина терпела только из уважения к его статусу бывшего завотделом культуры, промелькнуло выражение школьника, пойманного за курением...