— Переписывай квартиру на меня, или выметайтесь отсюда к концу месяца, — голос свекрови прозвучал холодно и властно, разрезая утреннюю тишину кухни. Марина застыла с чашкой кофе в руке. Горячая жидкость плеснула через край, обжигая пальцы, но она этого не почувствовала. В голове звенела пустота, а перед глазами плыли пятна. Она медленно подняла взгляд на Галину Петровну, которая стояла в дверном проёме, скрестив руки на груди. На её лице играла едва заметная улыбка превосходства. Это утро началось как обычно...

Голос Тамары Петровны, резкий и дребезжащий, как треснувший колокол, ударил Лену по ушам. Она стояла посреди коридора, обхватив себя руками за плечи, и смотрела на два пузатых чемодана у входной двери. Замок щелкнул с окончательной, бесповоротной ясностью. Все. Конец. — Мама, пожалуйста, не сейчас, — тихо попросила Лена, не поворачиваясь. Ее спина чувствовала осуждающий взгляд матери, как физическое давление. — Не сейчас? — взвилась Тамара Петровна, выходя из кухни и вытирая руки о передник в мелкий цветочек...