«Пошла вон, ты мне больше не жена!» — эти слова муж выплюнул мне в лицо с такой ненавистью, что я на секунду перестала дышать. Он стоял в коридоре нашей квартиры, разъяренный и чужой, а за его спиной с плохо скрытым торжеством выглядывала его сестра Карина. Та самая «бедная, несчастная девочка», которую я посмела не пустить на очередной двухмесячный «курорт» за мой счет. Пять лет брака, тысячи сваренных борщей и выглаженных рубашек, весь мой труд и вся моя любовь были перечеркнуты в один миг. Он вышвыривал меня, как надоевшую вещь, будучи абсолютно уверенным, что я сломаюсь...

«Пусть теперь ваш сын сам с собой живёт», — ледяным тоном сказала я и пошла за чемоданом. Свекровь смотрела на меня с торжествующей ухмылкой, предвкушая, как я приползу обратно через неделю. Она смеялась мне в лицо, пока я швыряла вещи в чемодан. Она не знала, что за этим спектаклем наблюдает ещё одна пара глаз. Глаза человека, который молчал тридцать лет. И который вот-вот произнесёт слова, от которых она застынет от ужаса... — Марина, ты опять не досолила! — Голос Тамары Игоревны, резкий и неприятный, как скрежет ножа по стеклу, ворвался в тишину кухни...