Неделю дети не звонили. Выдерживали паузу. Это была их любимая тактика — бойкот. Они были уверены, что старик сейчас сидит один в пустой квартире, мучается совестью и страхом одиночества. Что вот-вот он сломается, позвонит сам и скажет: «Детки, простите, я был неправ, везите меня хоть в шалаш, только заберите мои деньги». Но звонка не было. В пятницу вечером телефон Игоря ожил. Звонил отец. — Привет, сын, — голос Бориса Петровича был бодрым, даже слишком. — Вы с Таней как? Обижаетесь? Ну, дело ваше...