К образу Пржевальского я был неравнодушен чуть ли не со школы, а в институте даже писал о его экспедициях курсовую, текст которой у меня, увы, не сохранился. Романтический образ Русского офицера и Великого путешественника, помноженный на музыку центральноазиатских названий: Тарим, Такла-Макан, Лобнор, Куньлунь, тангуты, еграи, Алашань, Ордос, Кукунор, Цайдам; проходящая через все экспедиции красной нитью мечта - добраться до Лхасы, и совершенно нелепая смерть в самом начале пути, когда тибетский пермит был в кармане...