- Янчик, а давай в кофейню сходим? Там такие эклеры, ты не представляешь! - ворковала Раиса Борисовна в телефонную трубку, ее голос лился медом. - Раиса Борисовна, у меня дети из школы в три придут, - попыталась возразить я. - Встречать надо, обедом кормить. А у меня немытой посуды выше головы. - А что дети? Дети сами себе разогреют! Пора уже приучать к самостоятельности, - отчитала меня свекровь, и голос ее снова стал мягким и приторным. Я хотела что-то возразить, но Раиса Борисовна уже щебетала что-то про театр, про новую постановку...

— Клавдия Семёновна, вы, кажется, перепутали. Это моя собственность, вашему сыну она не принадлежит, — голос Елены звенел от ледяного спокойствия, хотя внутри всё клокотало, как в перегретом котле. — Что значит «твоя»? — свекровь замерла с рулоном обоев в руках, словно её ударили пыльным мешком. — Вы в законном браке! Всё общее! И вообще, Игорюша тут спину гнул, грядки копал! А ты, деловая колбаса, только на машине приезжала командовать. В комнате пахло затхлостью, дешёвым растворимым кофе и чужими духами — приторно-сладкими, от которых першило в горле...