— Сними это тряпьё, у нас сегодня люди приличные в гостях. Не позорь семью мужа своим базарным видом, — Элеонора Леопольдовна швырнула невестке новое платье с биркой. Тяжелая ткань цвета «пепел розы» шлепнулась Наде на колени, словно мокрая, холодная рыба. Надя вздрогнула всем телом, но промолчала. За два года жизни в особняке Аверинцевых она усвоила главное правило выживания: молчание — это единственная броня, которая хоть как-то работает в доме с пятиметровыми потолками и ледяными мраморными полами...

— Кать, ты когда зарплату получаешь? В пятницу же? Катя остановилась в дверях прихожей, ключи еще в руке. Паша вышел из комнаты, телефон светился в его ладони. Двадцатое декабря, восемь вечера, за окном метель, а дома тепло и пахнет жареной картошкой. — Завтра, — ответила она, стягивая ботинки. — А что? — Отлично. На Новый год маму в ресторан поведем, так что зарплату перекинь на мою карту. Катя выпрямилась, сумка с документами сползла с плеча на пол. — Что, прости? — На Новый год маму в ресторан поведем, — он снова уткнулся в экран, листал что-то...