«Дворянок так не называли!», - сообщил мне один из читателей. Комментарий возник после статьи с цитатой мемуариста Филиппа Вигеля, жившего в XIX веке. А тот описал, что его современницы-москвички – сплошь Дуняши и Параши...

Рассказ "Прасковья", часть 9. Реальная история. Прошёл год. Оленька всё-таки смогла продать комнату какой-то женщине. Прасковья расстроилась, но оставалось только смириться с этим. Вторая комната, принадлежавшая Паше, была закрыта. Иногда они вдвоём приезжали в город и заходили в квартиру, чтобы посмотреть, как обстоят дела. К счастью, женщина вела нормальный образ жизни и говорила, что собирает деньги, чтобы переехать в отдельное жильё. -Пока ты выучишься, глядишь, и квартира освободится, - говорила Прасковья сыну...

Прасковья была худа, бледна, казалось, что дунешь — перегнется, сломится, — нелюдима и странновата. Не спешили женихи ко двору Прасковьи. Хватало в округе девиц краснощëких, полногрудых, голосистых да задорных: на вечëрках собирались, с парнями хороводы водили, вышитые платочки дарили да глазки строили — так пары и складывались. Прасковья раз пришла, в углу поскучала и решила, что это всё не её. Ежели судьбой предначертано, то случится само как-нибудь. — Как же ты детей родишь, кто тебя в жёны возьмет? — утирала слезу мать...