— Половину, Оля. Ровно половину. По закону. Игорь произнёс это так, будто зачитывал приговор. Голос его, обычно мягкий и чуть виноватый, сейчас обрёл металлическую твёрдость. Он стоял посреди их маленькой гостиной, прямой, как аршин проглотил, в своём лучшем костюме, который надевал только на свадьбы и похороны. В руке он сжимал папку с бумагами, словно это был жезл полководца, дарующий ему право повелевать. Ольга, сидевшая в старом кресле с чашкой остывшего чая, медленно подняла на него глаза. Она только что вернулась с работы, уставшая, вымотанная весенней слякотью и бесконечными отчётами...

— Люда, ты плохо поступаешь, очень плохо, — расстроилась мать. — Так нельзя. Он твой брат, родная кровь. Надо помочь. — А мне кто поможет? — спросила Люда. — Тебе?! — удивилась мать. — А что тебе помогать-то? У тебя же деток нет… — Будут! — буркнула Людмила и отправилась собирать свои вещи. — Вот так всегда, —злилась Люда, снимая с вешалок свои платья, юбки и брюки. — Мишенька, Мишутка… Только о нём. У него же детки! Детки! Да он сам детка! Так и не вырастет, тридцать пять лет, а ума нет, всё на...