Мишка уже даже маму боялся. Это потому, что она всё время повторяла, будто «жизнь её замордовала». И Мишке представлялось, что «мордовать» - это когда человека кто-то большой берёт сзади за шею и начинает возить лицом по кирпичам, которые аккуратно составлены специально для «мордования». А на самом деле никто маму за шиворот не брал, ибо брать-то попросту было некому: Мишка и мама жили вдвоём. Папа был «негодяй, свинья и подлец», а потому с ними не жил. «Да не очень-то и хотелось», - говорила мама...

- Мам, помнишь, как мы с Мишкой были маленькие, и я надел ему на голову отрезанный мячик, а ты подумала, что он лысый? - прижавшись к маме, спросил Пашка. - Помню, конечно! - Маша, проглотив слезы, поцеловала сына в лоб и прижала ближе к себе. Электроды, крепившиеся к телу мальчика, сразу среагировали на силу нажатия и запищали. Маша резко обернулась на аппараты, с ужасом посмотрела на них, одновременно ослабив силу объятий. - Мамочка, все хорошо! - успокоил ее Пашка. - Они всегда так реагируют, когда меня крепко обнимают...