— Вика, открой. Это я. Умоляю, дочка, открой! Голос за дверью был незнакомым. Хриплый, срывающийся, полный такого отчаяния, что Виктория невольно вздрогнула. Она посмотрела в глазок и замерла. На пороге ее съемной квартиры, ссутулившись и вжимая голову в плечи, стояла Мария Петровна. Не властная, уверенная в себе хозяйка жизни, а постаревшая, раздавленная горем женщина. Ее лицо было серым, опухшим от слез, платок сбился набок, открывая растрепанные седые волосы. Виктория колебалась. Последние три недели были самыми спокойными в ее жизни...

Закончив чистить картошку на пюре, слышу, как телефон, лежащий на столе, начинает звонить. Обернувшись, вижу на экране контакт «Доченька». Поднимаю трубку, смахнув вправо зеленый круг, и ставлю вызов на громкую связь. — Привет, дочь. — Привет. Мам, время есть? А то эхо какое-то. — Картошку только начистила, сейчас нарежу и закину в кастрюлю. Наушники в комнате где-то, не могу отойти. Твой отец скоро приедет с работы. — А, тогда норм. Не страшно. Я спросить хотела. — Спрашивай. Беру нож и режу кубиками вымытые клубни...