Звонок в дверь прозвенел коротко, как иголка — будто проверил, жива ли в доме тишина. На коврике уже оттаивали следы чьих-то ботинок: снег превращался в блёклые лужицы. На кухне шипел чайник, пахло мандариновой кожурой и свежим хлебом. Надежда вытерла руки о полотенце и крикнула в коридор, не скрывая улыбки: — Открой сама, Верочка! У меня руки в муке. Дочь вспорхнула из комнаты — тонкая, нервная, нарядная, как школьная тетрадь в новой обложке. Дверь распахнулась, и в прихожую шагнул юноша со скромным букетом...

Роберт Луис, вытер кровь, тыльной стороной правой ладони, со своего окровавленного носа. Нет, он не был сломан, лишь густая тёмная кровь, сочилась из правой ноздри. Её привкус чувствовался и во рту, немного солёный с металлическим оттенком. — Как себя чувствуешь? — спросил стоявший рядом с ним, друг и одноклассник, турок по происхождению Азиз Пёрл-лиев, с чёрными, как сажа волосами и такими же глазами, с крючковатым, и вечно потеющим носом. — Нормально, жить буду, — ответил Роберт, зажимая правую...