Вечер тёк ровно, как манка без комочков: на плите — суп, в коляске сопел Мишка, в телефоне от мужа короткое «задержусь». Юля накинула на себя куртку и, не снимая домашние тапочки — ну на минутку же! — спустилась этажом ниже к сестре: передать банку бульона и забрать у Наташи отжатые ползунки. Подъезд дремал в тёплой сырости: пыльные почтовые ящики, запах куриного бульона, кот, который всегда лежит на коврике у третьей квартиры. — Наташа? — позвала она шёпотом, чтобы не разбудить сына. Коляска скрипнула, будто возражая: «Домой пора»...

Когда Илья поднялся на третий этаж с последней коробкой, руки тряслись от усталости, и кот, повисший на плече, недовольно постукивая когтями по ткани его старой футболки. Квартира была пустая, с пятнами солнца на полу и сухим эхом, который разносился по стенам, когда он поставил коробку у окна. — Ну, здравствуй, новая жизнь, — пробормотал он и сел на подоконник. Внизу, за двором буквой П, как в амфитеатре, раскрывались балконы: одни с велосипедами, другие — с сушилками, где трепыхалось белье. Некоторые балконы были обжиты, с горшками и занавесками...