Алтай
– В ячейке, – выдохнула Клизма, чувствуя, как с каждым словом покидают остатки воли. – Автоматическая камера хранения на Витебском вокзале
Тальпа не сдвинулся с места, шприц в его руке оставался неподвижным, словно продолжение его бледных, тонких пальцев. Он ждал. Не торопил, не угрожал больше – просто смотрел, и этот взгляд был страшнее любых пыток. Так патологоанатом изучающе смотрит на уже неживой объект. Клизма поняла, что игра окончена. Она проиграла не в тот момент, когда её схватили в аэропорту, и даже не тогда, когда предал адвокат Факторович. Она проиграла в тот самый миг, когда решила, что сможет обмануть систему и выйти сухой из воды...
Сиротка покормила неимущего, а у неё вычли из зарплаты. Но она узнала, что на её имя открыт громадный счет.
Самое первое воспоминание Анны было не о тепле материнских рук и не о сладком запахе новогодних мандаринов. Оно было колющим, леденящим, отпечатавшимся на изнанке души шрамом, который будет ныть всю жизнь. Ей было шесть лет. В аккуратный, вылизанный до стерильности мир детского дома, пахнущий казенной кашей и хлоркой, впустили кусочек иного, внешнего мира в лице родной тёти. Женщина с лицом, изможденным вечной борьбой за существование, смотрела на маленькую Аню испуганно-виноватым взглядом. Она...