К Субачам пришли с обыском. Люди в форме проверили кладовку и все сараи; один из них монотонным голосом перечислял, другой записывал, Клавдия ходила следом и охала, вытирая платком глаза. Аля с сыном в это время сидела в доме. Когда, наконец, всё было проверено и подсчитано, люди в форме уехали и Клавдия вернулась в дом, сразу легла на кровать, положив полотенце на лоб. - Мам, чё совсем тебе худо? - Столько добра, столько копили, а теперь конфискацией грозят. - Как это? Заберут что ли всё? - Может не всё… вот подсчитают, сколь убытков понёс совхоз из-за потери кормов, столько и заберут...

Марина замерла, глядя на багровое пятно, расползающееся по белоснежному шелку. Красное вино впитывалось в ткань, словно кровь в свежую рану. Гул голосов в зале стих — все смотрели на нее, на эту деревенскую девчонку, посмевшую стать женой Константина Северова. — Ой, простите, — Алиса, золовка, прикрыла рот ладонью, изображая испуг, но глаза ее сверкали торжеством. — Какая я неуклюжая. Но вы же простите, правда? Вы ведь такая понимающая. Марина чувствовала, как краска заливает лицо. Зал родового имения семьи Северовых был полон гостей — бизнесменов, политиков, светских львиц...