Об Ирине Печерниковой часто пишут как об актрисе трагической судьбы. Эпиграфом тут первая реплика ее героини, молодой учительницы из фильма «Доживем до понедельника»: «Довольно! Она живая! Ну нельзя же так!» Советская Одри Хепберн, трогательная и беззащитная, очень женственная, «чистейшей прелести чистейший образец». Собирала дельфинчиков. Но стала жертвой людской молвы и жесткосердного времени. Этот очень цельный образ сложился давно. Но есть и другая Печерникова. Свободолюбивая и азартная хулиганка, независимая и строптивая...

Когда Илья впервые привёл Катю к своей семье на июньский обед, в квартире пахло укропом и горячим хлебом, а на столе стояли салаты, которые, казалось, готовили по одному и тому же рецепту последние двадцать лет. Звонил домофон, хлопала дверь, и каждый входивший начинал с фразы: «Ну, наконец-то, живьём посмотрим, что за невеста». Катя улыбалась и считала тарелки — привычка из офиса, где она вела закупки для отдела. Если тарелок ровно двенадцать, значит, кто-то опоздает, а если тринадцать — получится лишняя, придётся придумывать, кому отдать...