- Ты опоздала на воскресный обед, - свекровь буравила меня взглядом, словно собиралась прожечь им. - Интересно, что же тебя задержало? - Всего на пятнадцать минут, - оправдывалась я, как школьница перед завучем. - Ты понимаешь, что мама готовила с утра? - Дима размахивал руками. - Ты понимаешь, что это неуважение к людям? Пятнадцать минут, Оля! Все это время мы тебя ждали! Я смотрела на его тарелку. Не сильно меня тут и ждали, Дима вон уже вовсю уплетает мамины фирменные тефтели. Свекровь кивала, мол, сынок, правильно говоришь, и это ее сочувственное кивание было хуже любых слов...

Однажды в московском метро я стал свидетелем редкой сцены. Двое мужчин лет сорока спорили о Бродском - один уверял, что поэт слишком холоден, другой, что именно в этом его сила. Но спор был особенным: в нём не было ни раздражения, ни желания победить. Они словно строили башню - каждый добавлял кирпич смысла, и стена поднималась всё выше. Когда поезд остановился, один из них сказал: «Благодарю, давно не чувствовал, что говорю не в пустоту». И в этих словах было не про литературу, а про искусство диалога - то редкое состояние, когда слова ста новятся не оружием, а мостом...