Понасенков и Толстой Евгений Понасенков* (иноагент), написавший большую книгу о войне 1812 года, смотрит на это событие, преклоняясь перед фигурой Наполеона. Публицист объявляет всех, кто имеет к французскому императору хотя бы какие-то претензии, завистниками или глупцами. Там много пассажей вроде «ущербная душонка Александра I». Одним из самых значительных критиков Наполеона при этом является Толстой, который изображает его в «Войне и мире» человеком поверхностным, недалеким, для которого самолюбование важнее любых государственных соображений. Но главное — Толстой утверждает, что Наполеон не сделал ничего великого, наоборот, императором управляет история. Понасенков мог «не заметить» критики своего кумира. В конце концов, «Война и мир» — это роман, а не исторический источник. Понасенков мог объявить Толстого недостойным внимания ничтожеством, как он поступил с длинным рядом других авторов и исторических фигур. Но почему-то на это публицист не решился. Он сделал иначе. В массивной монографии о войне 1812 года Понасенков, признавая художественный талант Толстого, предлагает читать все, что тот написал, наоборот: «подразумевая смысл прямо противоположный написанному». То есть видеть в том, что Толстой называл черным, белое, а в Наполеоне — величие и могущество. Иронично, что на одном из стримов автор отсылает зрителя, задавшего вопрос о Толстом, к своей книге, и может создаться впечатление, что Понасенков посвящает писателю значительное место. Отнюдь. Это всего лишь один разворот, две страницы (158 и 159) из почти девятисот. Как публицист проворачивает этот фокус? Он ловит Толстого на противоречиях. Цитируя дневники писателя, Понасенков намекает на скрытое влечение Толстого к мужчинам, дополняя эти намеки тем, что писатель склонен был чувствовать неприязнь к тем, кого любил. Поэтому будто бы его тексты нужно читать как рукописи Леонардо да Винчи, поставив перед ними зеркало. Нина Берберова в автобиографической книге «Курсив мой» обращается к той же цитате из дневника Толстого, но, в отличие от Понасенкова, приводит ее целиком: «Я никогда не был влюблен в женщин. (Ему в это время было 23 года.) В мужчин я очень часто влюблялся. Я влюблялся в мужчин, прежде чем иметь понятие о возможности педерастии (подчеркнуто Толстым); но и узнавши, никогда мысль о возможности соития не входила мне в голову». Мастер-класс по манипуляции от Понасенкова: он обрывает эту цитату после второго предложения. Кстати, Понасенков и Толстой стоят друг друга в том, как подать читателю оппонента. Толстой о Наполеоне: ⏪Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди ⏩ Понасенков об Александре: ⏪Примерно уже в 40 лет у русского монарха начался процесс отложения жира — и в самых, так сказать, неудачных для мужчины местах ⏩ Главная загадка в другом: почему Понасенков не решился на развенчание Толстого? Публицист любит дорогие и красивые вещи, европейскую культуру и искусство. Видимо, место Толстого в западном каноне дает русскому писателю охранную грамоту. #некраткий_Толстой