Холодный октябрьский ветер гнал по асфальту облетевшую листву, когда Вася, сгорбившись, шагал вдоль серого школьного забора. Его синий портфель, доставшийся от какого-то старшеклассника, болтался на одном плече, а взгляд был прикован к земле. Он высматривал не интересные камушки или жуков, как другие дети. Его серые, слишком взрослые для семи лет глаза выискивали пустые бутылки. — Эй, Пятно, куда прешь? — донеслось сбоку. Вася вздрогнул, не оборачиваясь. Он узнал голос Димки из 2 «Б». Он прибавил шагу, надеясь, что его оставят в покое...

В кабинете повисла тягостная тишина. Галина Петровна смотрела в стол. Маргарита Сергеевна понимала, что все кончено. Система закрыла ряды. Ее объявили сумасшедшей, неадекватной, проблемой. Любое ее слово теперь будет использовано против нее. — Я… я подумаю, — глухо сказала она. — Думать вам нужно до завтра, — встал Сорокин. — Завтра к 10 утра мы ждем ваше заявление на отпуск. Или официальные объяснения, почему вы отказываетесь выполнять рекомендации отдела. Всего доброго. Он вышел, оставив за собой шлейф ледяного спокойствия...