От бабушки Аля сбежала в четырнадцать, как только получила паспорт. Сбежала бы и раньше, но от попрошаек на вокзале знала, что без паспорта сложно. Деньги она украла из шкафа, который стоял у бабушки с незапамятных времён – косоватый, массивный, покрытый коричневым облупленным лаком. Дверца закрывалась ключиком, который бабушка носила в кармане вязаной кофты, и эту кофту бабушка не снимала даже в июльскую душную жару, но у Али получилось заполучить ключ, пока бабушка была в душе. А ещё денег ей дал Вовка...

Холод въелся в кости. Не просто холод, а тихая, безжалостная война, где каждое утро — победа, если ты дожил до него. Лапы помнили каждый камень, каждый сухой клочок земли под снегом. Шерсть, свалявшись в ледяные колтуны, стала бронёй. Каждый вдох резал лёгкие, но он дышал глубоко — пусть привыкают. Неплохой свитер, Петров, — думал он, отряхивая иней с усов. — Дороже норковой шубы. Запахи стали его картой. Ржавчина и машинное масло — безопасность гаражей. Кислая вонь помойки — риск, но и еда...