Он пошел в спальню собирать вещи. Складывал рубашки в сумку. Из кухни не доносилось ни звука, Елена не плакала, не уговаривала остаться. Наверное, тоже понимала — все кончено. Уже у двери он обернулся. Она стояла в дверях кухни, прислонившись к косяку. Его футболка была ей велика. — Лена... — Давай, пока, — сказала она. — Мне на работу пора. Он вышел и закрыл за собой дверь. Валентина Петровна открыла дверь сразу, словно ждала у порога. — Андрюшенька! Что случилось? Почему с сумкой? — Можно у тебя пожить немного? Мать всплеснула руками, но вопросов больше не задавала...

— Вы в своём уме? Это мои деньги! — Ольга швырнула документы на стол. Бумаги разлетелись, опрокинув чашку с чаем. Тёмная жидкость медленно растекалась по глянцевой поверхности. Андрей поднял взгляд — холодный, отстранённый, словно смотрел на постороннего человека, а не на женщину, с которой прожил семь лет. — Эти деньги давно перестали быть только твоими, — произнёс он с интонацией, объясняющей прописные истины ребёнку. — Мы семья. Что моё — то твоё, что твоё — то моё. И я решил, что квартира будет оформлена на мою мать...