Римма с Владимиром приехали всего на три дня. У них была путёвка в санаторий, поэтому погостить подольше не получилось. Они так же, как и Полина с Павлом, не спускали с рук Оленьку, нянчились с ней, восхищались. — Какая славная у нас внучка, правда Володя, — Римма, с глазами, сияющими от гордости, повернулась к мужу. Её пальцы нежно гладили рыжие волосики Оленьки. — Красавица, — отвечал он, — вся в маму, будет такая же умная и рассудительная. Римма, однако, не спешила соглашаться. —Девочке лучше быть на отца похожей, — задумчиво произнесла она...

Дождь барабанил по оконному стеклу, словно пытаясь достучаться до тех, кто был внутри. Капли стекали по стеклу неровными дорожками, сливались в лужи на подоконнике. В квартире пахло ладаном и валерьянкой — тяжелый, душный запах горя, который, казалось, въелся в сами стены, в обивку мебели, в занавески. Поминки закончились два часа назад. Родственники, бормоча дежурные слова сочувствия, разошлись по домам, оставив Марию наедине с тишиной и Колей. Мария сидела на краю потертого дивана, сжимая в руках влажный носовой платок...