Вере исполнилось сорок три, когда она вдруг поймала себя на том, что разговаривает с чайником. Сидела на краю кухонного стула, ждала, пока закипит вода, и вслух рассуждала, что пора бы выбросить старую занавеску и купить новую скатерть. Остановилась на полуслове, огляделась по сторонам и горько усмехнулась: «Совсем одна с ума схожу…» Одиночество в её двухкомнатной сталинке было почти осязаемым. Дочка жила в другом городе с мужем и внуком, приезжала раз в год, да и то на два дня. Бывший муж давно...

Больничные коридоры имеют свойство стирать личность. Ты перестаешь быть Анной Сергеевной, заслуженным учителем литературы с сорокалетним стажем, матерью, бабушкой, хозяйкой большого дома. Ты превращаешься в «пациента из пятой палаты», в набор показателей в медицинской карте, в «сложный случай» для хирурга. Три недели я балансировала на грани. Операция на открытом сердце — это не шутки в шестьдесят пять лет. Я помню тот вязкий, липкий страх перед наркозом. Не страх смерти, нет. Страх того, что я что-то не успела...