– А поминки они славные отгрохали. Я, прям, и не думал, что так наемся, – сказал дальний родственник, спустился с бетонных ступеней, махнул рукой и направился к калитке. За этот день похорон матери что-то в Але так измучилось и одрябло, что даже эти слова больно задели.  День этот выдался дождливым. Правда, сейчас дождь кончился, потекли мутные, сероватые, как пена при стирке, ручьи. Все вокруг было печальным.  Але все чудился кладбищенский запах влажной лежалой глины и обвядших цветов, вначале сдержанный, а потом разгорающейся гул поминок, кружение Марины и тетушек вокруг стола...

— Стой, кто идёт? Что тут происходит? — окрик по-немецки застал врасплох. Похоже, плохо всё-таки Андрей осмотрелся, прежде чем идти в деревню Ермолино. В одном он был прав, партизан закрыли в амбаре большого дома. Но не подумал он тогда, что дом настолько велик, что в нём квартируют немецкие офицеры. Поначалу все шло гладко. Василий с Андреем, стараясь не испачкать без того грязную немецкую форму, проползли через поле, поднялись за крайним домом и, стараясь идти беспечно, двинулись по главной улице...