— Опять гречка сухая. В горле застревает, хоть бы подливы какой плеснула. Или масла не жалела, — буркнул Виктор, ковыряя вилкой в тарелке. Звук металла о фаянс был противным, скрежещущим, словно кто-то водил гвоздем по стеклу. Татьяна не обернулась. Она стояла у раковины, глядя в темное окно. Четыре часа дня, а на улице уже хоть глаз выколи. Ноябрьская темень давила на стекла, пытаясь просочиться на кухню. На подоконнике в горшке доживала свой век герань — сухие листья скрутились в трубочки, но выбросить рука не поднималась...