Я помню тот день до мельчайших подробностей, словно это было вчера, а не семь лет назад. Осень в тот год выдалась дождливой, серой, пронизывающей до костей. Мои единственные приличные сапоги из кожзаменителя промокли еще на остановке, пока я ждала автобус, чтобы доехать до метро. Андрей встретил меня на станции «Парк Культуры» с букетом хризантем, но даже их яркие лепестки не могли разогнать мою тревогу. — Настюш, ты дрожишь, — он заботливо обнял меня за плечи. — Не бойся. Они обычные люди. Ну, может, чуть старомодные, но они тебя полюбят...

Александр Иванович сидел на кухне, сгорбившись над столом, словно пытаясь спрятаться от того давнего, въевшегося холода, который десятилетиями жил где-то под сердцем. Он держал ладонями кружку горячего чая — старую, с вытертым рисунком елочки, но это тепло его совсем не согревало. Телевизор в комнате бубнил, рассказывал про новогодние ярмарки, про какие-то невероятные скидки, про праздничные концерты. Люди украшали елки, покупали мандарины, спешили домой, чтобы встретить праздник в тепле. А у него...