— Наташ, я сегодня задержусь. Репетиция. Виктор стоял в дверях ванной, энергично растирая мокрые волосы полотенцем. Капли воды стекали по загорелым плечам — он ходил в солярий перед каждой премьерой, говорил, что так лучше смотрится в свете прожекторов. Наташа гладила его белую рубашку. Ту самую, с перламутровыми пуговицами, которую он надевал на важные встречи. Утюг шипел, выпуская пар. За окном моросил октябрьский дождь, по стеклу ползли мутные струи. — Хорошо, — ответила она, не поднимая глаз...

Интервью Аллы Пугачёвой с Катериной Гордеевой (*признана иноагентом) раскололо эфир, как молния над спокойной водой. Казалось бы, разговор о совести и правде — не новость для артиста с полувековой карьерой, но в этом случае каждое слово обернулось эхом. Одни увидели в Пугачёвой пророчицу, другие — умелого режиссёра собственной легенды. А потом в этот хор вошла Юлия Меньшова — и сделала то, что умеет лучше многих: сказала вслух то, что другие только шептали. Меньшова не смотрела интервью. И именно это вызвало бурю...