Запах утки с яблоками всегда приходит раньше самой утки. Как будто стены его помнят лучше, чем меня. Утро только проснулось, на кухне прохладно, окно приоткрыто, из форточки тянет сырым асфальтом и дымом чьих‑то котлет. А я уже чувствую phantom — сладковатую корочку, жир, корицу, запечённые яблоки. Мой приговор в этом доме пахнет именно так. На столе — разделочная доска, нож, миска с водой. В раковине — серая, скользкая утка, еще чуть подмороженная, как я, когда свекровь говорит: — Утка с яблоками — это лицо хозяйки...

Звук вилки, царапающей фарфор, в тишине нашей кухни звучал как скрежет гвоздя по стеклу. Я замерла, не донеся кусок курицы до рта. Этот звук всегда был прелюдией. Сигналом воздушной тревоги. — Суховато, — констатировала Тамара Павловна, не поднимая глаз от тарелки. Она произнесла это тихо, почти безэмоционально, как судья зачитывает приговор, не подлежащий обжалованию. — Леночка, я же тебе говорила: грудку надо сначала мариновать в кефире, а не просто обваливать в специях. Волокна разрушаются, мясо становится нежным...