Вера Павловна всегда любила свою квартиру на Невском. Высокие потолки, старинная лепнина, окна, выходящие в тихий дворик-колодец, где даже шум большого города превращался в уютное, отдаленное гудение. Эту квартиру получил еще её отец, профессор медицины, и каждый уголок здесь хранил историю. В буфете стояла посуда из довоенного сервиза, чудом уцелевшего во время блокады. На стенах висели фотографии трех поколений семьи Смирновых: дед в мундире царской армии, отец за письменным столом с пациентской картой в руках, она сама на выпускном в белом платье, молодая, полная надежд...

— Ольга, ты понимаешь, что творишь? — Валентина Петровна стояла посреди кухни, сжимая в руках скомканную квитанцию. — Ты разрушаешь нашу семью! Оля подняла глаза от разделочной доски, где крошила лук для борща. Слёзы на глазах были не только от едкого овоща. — Что я такого сделала? — устало спросила она. — Что сделала? — свекровь размахивала бумагой, словно знаменем. — Ты отказалась дать мне денег в долг! Мне, матери твоего мужа! — Валентина Петровна, мы уже третий раз за месяц... — И что? Семья должна помогать семье! Оля отложила нож...