Вера Павловна всегда любила свою квартиру на Невском. Высокие потолки, старинная лепнина, окна, выходящие в тихий дворик-колодец, где даже шум большого города превращался в уютное, отдаленное гудение. Эту квартиру получил еще её отец, профессор медицины, и каждый уголок здесь хранил историю. В буфете стояла посуда из довоенного сервиза, чудом уцелевшего во время блокады. На стенах висели фотографии трех поколений семьи Смирновых: дед в мундире царской армии, отец за письменным столом с пациентской картой в руках, она сама на выпускном в белом платье, молодая, полная надежд...

— Ну что, Вероничка, теперь ты у нас королева! — Станислав швырнул на стол банковскую выписку и усмехнулся так, будто я выиграла в лотерею, а не похоронила маму. Я смотрела на цифры — восемь миллионов рублей — и не чувствовала ничего, кроме пустоты. Мама умерла внезапно, от инфаркта, даже попрощаться не успели. С сестрой мы быстро продали её квартиру в центре, поделили деньги и разошлись по своим жизням. Она уехала к мужу в Казань, я осталась здесь, в нашей тесной трёшке на окраине, с двумя подростками и мужем, который вдруг стал чужим...